Туда, где не ступала нога рядового посетителя, в самое сердце Дарвиновского музея, ведут неприметные коридоры. За их дверями — хранилища, настоящий Ноев ковчег, где бок о бок обитают сотни скульптур и чучел. У каждого экспоната здесь своя судьба, а у некоторых — даже имя. В честь 118-летия музея для журналистов сделали исключение, и корреспондент ЗКЗ получил уникальную возможность заглянуть в эти тайные залы.

Деревянный зверинец и каменные гении

Путешествие началось в царстве анималистической скульптуры. Вдоль стеллажей застыли деревянные обезьяны, стеклянные рыбы и металлические птицы. Бесспорный король этого зала — Василий Ватагин, выдающийся скульптор-анималист. Кажется, он знал язык зверей: через дерево и камень ему удавалось мастерски передавать не только внешний вид, но и характер, эмоцию животного. Его знаменитые обезьяны часто «кочуют» по выставкам, но сегодня они встретили нас здесь, в своем постоянном доме.

«Основатель музея Александр Котс считал, что разные виды обезьян демонстрируют человеческие темпераменты. Он говорил, что шимпанзе — это сангвиник, орангутан — флегматик, а горилла — холерик», — поясняет хранитель фондов Антонина Нефедова, показывая на выразительные скульптуры.

Компанию работам Ватагина составляют и другие сокровища. Вот поражающая анатомической точностью голова собаки Николая Атюнина, а рядом — яркие лягушки и могучие лоси. Один из старейших экспонатов — барельеф Анны Голубкиной, талантливой предшественницы Ватагина и первой женщины-скульптора, прославившейся на всю Россию. Среди изваяний животных — бюсты великих ученых. Почти в каждой комнате нас встречает задумчивый взгляд Чарльза Дарвина, увековеченный в камне Сергеем Конёнковым, словно талисман этих мест.

Чучела с характером и шкаф «дамское счастье»

Из безмолвного царства скульптуры мы переходим в другой мир, где правит таксидермия. Заведующий этим отделом Дмитрий Милосердов сразу объясняет главные правила: температура не выше +25°C и влажность не более 60%. Иначе хрупкая кожа животных потрескается, и экспонаты потеряют свой вид.

«Большинство животных сегодня поступает к нам из зоопарков или от частных владельцев после их естественной смерти», — рассказывает Дмитрий.

Здешние «обитатели» — это целая летопись музея. На полках соседствуют и почтенные «старожилы», например, крокодилы 1960-х годов, и совсем свежие поступления — пираньи, работа этого года. Взгляд сразу приковывает метровая арапайма. Дмитрий поясняет, что в родных реках Южной Америки эти рыбы вырастают до трех метров, а их чешуя-броня защищает даже от тех самых пираний. Несмотря на скромный размер музейного образца, поднять его почти невозможно из-за тяжелой внутренней конструкции.

В соседних шкафах — все мыслимые виды черепах, ядовитые змеи и редкие морские рыбы. Некоторые из них — бывшие домашние питомцы. Так, красноухая черепаха по кличке Софа, переданная в музей хозяевами, сохранила свое имя и теперь официально числится в каталоге.

Но главный сюрприз ждет у шкафа с ироничной табличкой «Дамское счастье». Внутри — десятки сумочек, ремней и туфель из кожи экзотических животных. Это контрабанда, изъятая на таможне в аэропорту и переданная в дар музею.

«Таможня часто делает нам такие „подарки“, — улыбается Дмитрий. — Однажды из Шереметьево привезли такого огромного крокодила, что он не поместился в грузовик. Теперь он украшает один из главных залов».

Эта уникальная экскурсия, приуроченная к 118-летию музея, которое он отметил 7 октября, лишь приоткрыла часть того, что хранится в его фондах. Основная жизнь Дарвиновского скрыта от глаз, но именно здесь, в тишине хранилищ, бьется его настоящее сердце, сохраняя удивительную историю жизни на Земле для будущих поколений.

Автор: Валерия МАРТЫНЕНКОВА; Фото: Игорь ХАРИТОНОВ